Маной глубоко выдохнула, открывая глаза. Утренняя медитация на рассвете практиковалась уже постоянно, и только способность распространять её эффекты на повседневную жизнь позволяла хоть с каким-то меньшим ощущением сожаления снова видеть окружающую обстановку. Девушка открыла глаза, наблюдая как первый лучик светила проникает под углом в небольшое окно, скользит по бревенчатому полу, взбирается по ножке самодельного стола, в качестве которой служил красивый большой черный камень, найденный Маной где-то в топях на прошлой неделе. Эта хижина в дебрях джунглей была наилучшим местом и для жизни, и для практики, но... даже они не могли сравниться с тем, что девушка переживала всякий раз, делая практику. Впрочем, за прошедшие 12 лет не практики для нее уже не осталось. И это было счастьем, перекрывающим все остальное.
Маной поднялась с пола, поклонилась светилу, что теперь ещё ярче и полнее заполнило ее окно. В подготовленную специальную чашечку положила ягоды и листик пряной травы, подношение - с благодарностью и пожеланием успешного трудового дня, и Маной чувствует как Солнце благосклонно принимает предложенное, радуется вниманию и также в ответ желает удачного дня. Дальше девушка поклонилась небу и земле, также совершив необходимые ритуалы, прочла молитвы воде, особыми травами окурила комнату. Как-то раз Маной видела "иностранца" - странный зверь употреблял некие коричневые трубочки с резким неприятным запахом, которые называл "папиросами", смачно матерился и не менее смачно прикладывался к бутылке, нахваливая домашнее малокайское вино из диких акальских ягод. Подобного зрелища девушке хватило, чтобы понять, что с обычного людьми ей просто не о чем разговаривать, и это напрочь отбило изредка слабо всплывавшие до того в сознании слова Малиши о том, что она слишком мало общается с людьми. Хорошо, что молокаи довольно быстро смирились с обособленностью Маной и потому ее полный уход из деревни прошел гораздо легче и спокойнее, чем мог бы.
Легкое изменение состояния, и Маной понимает, что стало быть утро кончилось. В свои права вступил день, а значит пришла пора кушать. Девушка налила освященной воды в полторалитровый электрический чайник и включила его в сеть. Вы спросите, откуда же в глухом лесу у дикарки электричество? Это ничего, об этом вполне можно будет узнать далее. Пока же можно отметить, что Маной мало общалась с людьми, а не техникой. Вещи, делающие жизнь проще и еще больше освобождающие время для практики, - это почти обязанность пользоваться ими. Хотя даже не имея этого Маной вполне могла и прокормить себя, и обогреть. Но наличие дома явно было эффективнее и полезнее, чем его отсутсвие, наличие чайника, что скипятит воду за две минуты - эффективнее, чем котелок на огне, хотя и тот организовать не было никаких проблем. Тот же подход был у Маной и к пище - простая ягода, целая или смолотая в пюре, лучше и во вкусовом, и во временном, и в энергетическом отношении. Девушка подошла к стоящей на подставке тарелке, где лежали пророщенные бобы, начала их перемешивать ложечкой, представляя, что каждое зернышко полно света и радости, и те от удовольствия пели в ответ, обещая быть сытными, полезными и дающими наилучшее состояние для последующих дел. Маной благодарно улыбнулась зернышкам, снова прикрыла их тарелочкой, чтобы лучше росли, и, наконец, в ожидании чайника почувствовала себя готовой обратиться к новому гостю в своем доме.
С каждым разом эффекты становились все глубже, все разнообразнее. Маной открыла глаза, постепенно переключаясь на более "местное" восприятие. Учитель всё ещё пребывал где-то в иных мирах, так что
Маной не нарушила тишину, лишь молча поблагодарила Его за ещё один величайший дар совместной практики, а также всех духов и всех тех иных сущностей, которые способствовали тому, что они встретились. Кураре, Вождь Племени Молокаев, рассказывала Маной, будто она появилась тут из другого мира. Возможно. Но в таком случае она была рада такому стечению обстоятельств, ибо четко знала - она не хотела никакой иной жизни кроме этой.
Девушка почувстовала внимание Гуру на себе, и тут же все внимание ее сосредоточилось на его глубоких глазах.
Примерно сразу после этого она увидела некий предмет в его руках.
"Это тебе".
- Мне? - удивилась Маной разглядывая белое с зеленым продолговатое нечто. - Яйцо?
Учитель лишь улыбнулся.
"Мне нужно его куда-то отнести? Он потерялся?" - Маной стала мысленно перебираь всех покемонов, которых когда-либо встречала на Акале. Жил ли тут кто-то похожий?
"Нет. Он нашелся."
Маной непонимающе поглядела на Учителя, но тот не ответил на невысказанный вопрос. Встав с сидения, Он сладко потянулся, сделал несколько упражнений с задержкой дыхания, чтобы разогнать жидкости организма после долгого сидения, пока Маной всё никак не могла постигнуть, к чему это все. Наконец, спросила.
"И... что мне с ним делать?"
Учитель отвечает лукавым взглядом из-под густых белесых бровей.
"Растить."
"Рас.. что?"
Маной глядела на яйцо в своих руках, словно на материализовавшееся у нее прямо на глазах чудо, а не как на предмет, довольно часто встречающийся в покемонском мире. За этим немым вопросом Маной пропустила глубокомысленный хмыкание Учителя, а опомнилась только тогда, когда он, забрав с собой свои немногие вещи, уже почти ушел с плато.
"Но как я буду растить его? Мне никогда прежде не приходилось этим заниматься!"
Молчание.
- Учитель!! Дайте хоть какой-то совет!
Гуру обернулся. "Учись".
"Учись". Какая краткая, но емкая фраза. Прошло уже больше десяти лет с тех пор, как она встретила Гуру. Сначала он присматривался к ней, не подпускал близко. Затем проводил испытание за испытанием, за испытанием. Знания, практики, и снова испытания. В некотором роде они не прекращались и сейчас. Можно было бы даже решить, что он жесток или зол, но всякое его даже негодование неизменно шло на пользу ее дальнейшему продвижению.
Поработав над своими реакциями и отпустив страх и растерянность (не смотря на то, что Маной работала бок о бок с покемонами, ей никогда ранее не приходилось иметь за них настолько.. личную? ответственность), Маной в очередной раз вспышкой осознавания увидела всю мудрость Гуру.
Учись, сказал он.
Разве младенец, осваивающий новое тело, замирает в неизвестности, потому что "никогда так не делал", и тем выбирает продолжить всю жизнь лежать в противовес возможности научится ходить? Наверное, сансара уже давно бы прекратила круг, если бы каждая сущность в ней была бы парализована мыслью "никогда не делала этого прежде" для оправдания того, чтобы не делать нечто сейчас. "Делаешь, и получается" - это была одна из первых мудростей, которые передал ей Гуру в начале ее обучения. По началу он вообще не хотел брать ее, присматривался, не подпускал близко. Потом проводил испытания, за испытанием, за испытанием. В общем-то, в разных вариациях, эти испытания происходили и сейчас. Одно, например, как раз ждало ее в углу, спрятанное внутри чудаковатой на вид сумки - вытянутой, сделанной под игрушку токсапекса, но почему-то обмотанной несколькими слоями скотча (Скотч! - внезапно промелькнуло у Маной. У нее ведь как раз образовалась небольшая дырочка на походном дождевике, все думала, чем бы ее заделать. Надо будет снять его отсюда). Внутри сумки Маной держала заварочный чайник - внешний вид у нее так себе, зато материал хорош, сгодился на то, чтобы так утеплить чайничек, что он вполне смог выполнять функции термоса и около шести часов держал температуру воды приемлемо горячей. Теперь же в сумке лежало яйцо. Маной присела на корточки рядом и мысленно обратилась к нему:
- Привет! Как самочувствие?
Сообщение отредактировал Tuku: 05 Май 2020 - 15:28