Стук ударившейся о пол деревяшки словно волшебное слово заклинателя привело Кишинуму в чувство. Дрожь прошла по телу парня, воздух с треском ворвался в лёгкие, а глаза перестали бездушно и тупо смотреть в одну точку, сфокусировавшись на неподдавшемся кране. Почему собственная неудача в подаче воды привела юношу в такое оцепенение, в настоящий транс? Он с трудом различал раздающиеся голоса, мимо него словно в дыму пролетело появление нового призрака, даже громкое и шумное землетрясение, уже ни раз становившееся причиной их приближения к смерти, не заставило его выйти из дурмана. Это было настоящее бездействие, не болезненный шок, не ужасающее оцепенение, ни сонное погружение.
Всё происходящее в туалете пронеслось мимо Ёшики, словно он сам был всего лишь зрителем этих событий, словно судьба группы и данные духам обещания не касались его, словно не он был ценой опасности для жизни и духовного благополучия спасён от лап смерти, когда обратной дороги для него не предвиделось?
Зрачки школьника ещё несколько секунд безучастно бегали по кафелю пола и образовавшемуся провалу, пока взгляд героя не обнаружил протянутую к нему ладонь с тонкими хрупкими пальцами. И тогда всё снова обрело смысл, и события в туалетной кабинке обрушились на парня с невиданной силой, словно он за несколько минут перелистнул страницы с описанным разговором и действиями. Кишинума даже покачнулся, схватившись руками за раковину для равновесия. и тут же разжал пальцы, вляпавшись в что-то сырое. Ещё секунда понадобилась юноше, чтобы осознать в какое опасное и глупое положение поставил он своих спутниц, удалившись от них, и уже на следующей секунде на него навалилась чувство вины. Это промедление было связано с ним, ведь именно он стоял в беспамятстве, ничего не предпринимая и не делая. У Кишинума не было ответа на загадку его временного отключения, было ли это связано с его буквальным возвращением из мертвых, и, самое главное, повторится ли это снова. И это напугало юношу, заставив побледнеть от страха. Он никогда раньше не терял себя в собственных размышлениях, даже после драк он всегда помнил происходящее, но здесь, в глубине кошмарной школы, инциденты с провалами шли один за другим.
Это может быть опасно. Он может стать обузой. Им лучше было бы оставить его одного в этом вонючем полумраке туалета. Он подведёт всех. Мысли о собственной бесполезности одна за другой ударяли под дых перепуганного отключками Кишинуму, в глазам помутнело и он снова был готов провалиться в неизведанное не только от страха, но и стыда, когда рука на той стороне опустилась. Он без труда узнал девушку на противоположной стороне трещины, перекинувшую доску для него. Даже будучи в бессознательном состоянии, даже во сне он мог бы представить образ Аюми во всех деталях, не упустив ни единого элемента её образа. Он лишь на секунду позволил себе поднять взгляд в её сторону, чтобы удостоверится в том, как быстро она согласилась с его никчемностью и бесполезностью. Она оставит его, Кишинуму, гнить здесь!
- Уу, - просвистел воздух на выходе из носа, когда новая волна чувств захватила Ёшики. Ни Аюми, ни раненая Маю, ни даже Шишидо-сенсей не оставили его, спасая себя, даже несмотря на то, что он был бесполезным грузом для них. Почему она всё ещё здесь, стоит и ждёт его, беспокоится о нём, о Кишинуме? Это не было похоже на издевку или жалость к котенку с перебитой лапкой, они и вправду беспокоились и были готовы ждать его?
Кишинума знал, что это будет нечестно по отношению к Аюми, к Сатоши, к самому себе, но он бережно обхватил пальцы старосты своими и, вложив её ладошку в свою, произнёс тихо:
- I've already fallen in ...
--
Пройдя по дощечке, и очень надеясь, что она не треснула под его собственным весом, приправленным грузом вины и безнадежности, Ёшики со скрипом разжал пальцы старосты, одарив её тёплым взглядом полным благодарности. А после этого двинулся вперёд, извиняясь за своё долгое отсутствие:
- Простите, не знаю, что на меня нашло. Наверное, вонь этого места выбила последний дух. Этого больше повторится.
Последние слова он адресовал скорее себе, чем девушкам, ибо теперь он обязан Аюми, Маю и Юи-сенсей ещё больше, и просто не может снова слиться, оставив их наедине с полной опасностями школой и призраками. Даже, если его помощь будет заключаться лишь в прощупывании почвы перед ними, в выбивании опасных дверей и кулачными боями с призраками, он сделает всё возможное, чтобы оправдать их доверие.
Удостоверившись, что Маю ещё не потеряла сознание от потери крови, и что накинутый на неё пиджак хоть немного согревает её, наравне с поддержкой учительницы, Кишинума двинулся к выходу, открывая дверь и выходя наружу первым. Он бы ещё раз попал в лапы к Сачико за возможность вернуть мгновение минутой ранее, когда он просто мог держать Аюми за руку и не думать обо всех опасностях, если бы это не означало гибель всей их затее спастись. Господин Шимода, с которым герой так и не удосужился поздороваться, был абсолютно прав: их души были светлы и чисты, они не должны потеряться в этом мрачном месте. Только ни Аюми.
- Кажется, всё спокойно, - прошептал Кишинума, вываливаясь в коридор и очень круто забегая вперёд. Время простоя кончилось, и теперь его черёд действовать и рисковать собой ради их спасения.
--
На все оставшиеся после пересечения провала и туалета ходы мобильности двигаюсь вниз.