Мироздание рисовалось шахматисту удивительным многомерным облаком переплетений ветвящихся узоров жизней, которые постоянно и непрерывно кружились вокруг друг друга, сходились и расходились, следуя своей воле одновременно вместе с какими-то отрезками и отдаляясь от других. В зависимости от желаний каждого отдельного существа, оно могло дорисовать этот узор по своему желанию. Наблюдая за выборами других существ, складываемый ими узор можно было сложить в последовательность и начинать предугадывать какие формы были для него более характерны. Аналогичным образом Джим видел и свою жизнь среди миллиардов других - такая же крохотная искорка, сталкивающаяся и расходящаяся с другими.
Однако прямо сейчас он так сильно сосредоточился на достижении одной единственной точки в этом вихре, что перестал обращать внимание, как всё чаще сталкивался с другими искорками, летящими навстречу, сбивая их траекторию, выводя и их на нехарактерные формы, нарушающие гармонию всего произведения. Эта выбивающаяся искра и была тем неправильным движением "против течения мироздания". Как и любой камень, однажды она будет унесена потоком не потому, что так было правильно или не правильно, но просто потому, что всё в вихре подчинялось своему сложному порядку. Сражаться против всего вихря было невозможно и очень опасно, но для тех, кто обращал внимание на движения отдельных его искорок нередко в нужное место можно было попасть просто лавируя от одной возможности к другой.
Когда возникает чувство, что почему-то ничего не складывается, это и может быть "не тот путь".
Путешественник присел с Зигзагуном возле колодца, постепенно мысленно удаляясь под звуки падающей с язычка воды от не находивших разрешения эмоций - вверх, к горе, к облакам, ещё выше - до вида из Вселенной, в которой ни его самого, ни Молтреса, ни островов, ни Халы с Мьюту на поверхности планеты даже не было видно. Он хотел максимально абстрагироваться от минутных эмоций и пожеланий, чтобы найти тот самый путь.
Ответ экстрасенса прозвучал во многом необходимой поддержкой, с присущей ему харизматичной непреклонностью. Рядом с Мьюту любое дело казалось по плечу и возможным. Одно его присутствие наполняло уверенностью. Однако размышления экстрасенса незаметно обернулись его собственными вопросами, на которые супер-мутант и распорядился найти ответы. Теперь, когда Джим сделал мысленный шаг назад, со стороны просьба Мьюту даже казалась немного трогательной. Психик был точно так же растерян. Поведение Молтреса ставило его, да и многих, в тупик, но не давало повода тут же его уничтожить. И оттого... он казался в тупике, в замешательстве, как и Джим. Мьюту удивлял проявлением внимания к тому, что думал и испытывал покемон. Даже если он не мог пока это принять, телепат уже задавался вопросами, к которым никогда не проявлял интереса. Мьюту не замечал других искр вообще. Казалось, он даже не признавал, что другие существа способны что-то думать и чувствовать больше биологических реакций. Для Мьюту это были... просто предметы. Как игрушки, которые он мог сломать и выкинуть, когда ему надоест.
Молтрес казался первым "со стороны", к кому телепат был не безразличен. Это был новый, но удивительно многообещающий новый узор в его росте, ведь с рождением интереса открывались и новые знания, новое понимание опыта.
И вопросы-то тоже были хороши! Джиму стоило как следует над ними подумать и постараться посмотреть с разных сторон.
Новое вмешательство Халы оказалось, как обычно, полнейшей неожиданностью. Казалось, что секунду назад пожилой Кахуна развернулся, разговор закончил, все свои выборы в нём уже сделали и вообще он должен был идти готовиться. Всё говорило о том, что это точка, однако теперь Хала внезапно всё же одарил интересом того самого очередного, молодого и нетерпеливого, ничем не отличавшегося Янгуса. К Мьюту редко кто обращался вот так напрямую, и это тоже не ускользнуло от наблюдений. Быть может, между непредсказуемым Халой и Джимом всё же ещё могло найтись куда больше общего, чем ощущалось по первым контактам. В конце концов, они оба решали задачи своими руками, оба были знакомы с очень могущественными существами, и оба давали другим избыточно много шансов попытаться всё-таки себя реабилитировать, возможно потому что оба немного идеалистично верили в лучшее в душах.
По-хорошему с Молтресом пора было драться ещё когда он окатил всех огненной стеной вместо благодарности, или когда одарил безразличием спасавших ему жизнь во второй раз на вулкане. Однако Джим был, похоже, точно таким же сентиментальным идеалистом, чтобы давать и третий шанс даже сейчас. Нужно было только... заметить, в какую сторону двигались звёзды. Тогда, может быть, всё и само сложится самым благоприятным образом, и Мьюту получит свой бой с ещё неизвестным противником, извержения не случится, и все будут довольны.
Да, это казалось правильным направлением. И первой частичкой, увлекающей в его сторону казалась та упомянутая легенда. Она казалась способной увлечь и остальные разбросанные концы в правильный поток.
- А, - спохватился путешественник, ловя на себе взгляд фиолетовых глаз, - Да, конечно. Я бы тоже хотел что-то спросить, но могу при следующей возможности, если наши уши здесь лишние.