яйца (8173)
И снова заповедник. Снова волонтёрство. Снова яйца.
Похоже, покемонам в этом заповеднике неплохо, раз на свет почти каждый месяц кто-то да появляется. С другой стороны, пока нас всё ещё не завалило яйцами, а значит, даже в условиях бесконечного корма и хорошего ухода полудикие животные знают меру. Слышали, учёные? Не всегда ваши выкладки работают со стопроцентной гарантией!
И это радует. В противном случае вместо тренерской карьеры мне пришлось бы строить карьеру бегуна с авоськами.
Уф… На этот раз нужно как-то разнообразить досуг, иначе мы рискуем банально истоптать весь заповедник и не провести время с пользой.
Да, мы. На этот раз со мной гуляет Эшли. Я совсем не против лишнего дня с ней: погулять, поболтать, подышать разными ароматами. Может быть, даже вздремнуть где-нибудь с яйцами. На самом деле в волонтёрстве с меганиум есть один маленький подводный камень — отсутствие рук — однако совместными усилиями мы прилаживаем к огромным бокам корзины и можем сложить туда сразу всю партию. Итак, кто там у нас?
Их четверо.
Первый — это будущий пучиена. Его пушистого собрата мы видим уже утром, когда приходим взглянуть на малышей. С нашего прошлого визита все они заметно подросли: первая партия уже носится далеко не только в яслях, да и волчонок не только уверенно стоит на лапках, но и воет. А. Это он поёт. Говорят, что такими темпами заповедник ждёт нечто страшное: мало того, что сюда стекаются сидоты и назлифы со всего региона (откуда только они берутся на границе Канто и Джотто, а?), так вскоре здесь будут петь буквально все подряд. То есть выть. Все подряд. Забавно. Очень забавно!
Второй — уже знакомый по выношенным до того котятам пуррлойн. Третий, получается. У него будут и брат, и сестричка. Хм… Это яйцо снова влечёт меня своим пурпурным цветом и роскошными пятнами. Может, забрать себе? Может, всех троих забрать? Или сразу пятерых, вместе с родителями? …Не. У меня уже и так есть тело пуррлойна, в котором бегает шайни дратини. Не думаю, что новые кошки и коты как-то решат эту проблему.
А вот третий и четвёртый — это уже интересный случай. Работники заповедника говорят мне, что это — родственники. Хм. Да? Родственники? Но это же разные виды! Одно яйцо коричневое — кажется, хутхута. Второе… с красным. Флетчлинг, говорят. Но один и тот же покемон не может отложить яйца разных видов. Значит, у них один отец? Ого.
Я не успеваю додумать мысль, как ощущаю на себе внимательный взгляд флетчлинг. В ней чувствуется что-то вызывающее… надеюсь, это не ко мне. Я-то что, я просто пришла помочь этим птенцам вылупиться. Не забрать, не. Хотя кому-то, возможно, будет приятно встретиться с этими покемонами позднее и присоединить их к своей команде. Ведь дети разных видов чаще наследуют что-то от родителей, да?
Ну или как-то так.
Заслышав вдали уханье, я глажу каждого малыша, и мы выдвигаемся. Полянки. Фонтан. Лес. Ягодные плантации… Ух, сюда, наверное, не надо никого приваживать. Даже если эти птицы ещё в скорлупе, они могут шестым чувством осознать, что здесь можно наесться от пуза. А птицы, знаете ли, очень любят лопать ягоды…
Садики местных учёных… Ой, здесь тоже ходить не надо. Эти ягоды закончатся ещё быстрее. Тогда… опять в ясли?
Встретив по дороге намывающую мордашку пуррлойн, мы показываем ей будущего братика или сестричку. Пуррлойн в недоумении.
Встретив по дороге пучину… Ой, это не тот пучиена! …Мы осторожно пытаемся отойти куда подальше, пока нас не покусали за всё хорошее.
Откуда-то снова доносится хоровое пение, и мы решаем отдохнуть, просто сидя на траве и не делая ничего. Хотя нет. Покемоны требуют ухода, поэтому я протираю их мокрой тряпочкой и оставляю сушиться на солнце в заранее захваченных пледиках. А Эшли создаёт самый лучший аромат, и мы просто надеемся, что к нам не забежит на огонёк рой бидрилл. А. Стоп. Здесь даже нет бидрилл.
Интересно, а когда-нибудь будут? Судя по слухам, скорее тут будет рой мифических пичу. Почему мифических? Потому что все они слишком сильно пострадали от человеческих рук и прячутся в отдельной зоне. Подальше от человеков.
Какие-то насекомые тут точно есть. Я понимаю это, когда ловлю себя на созерцании медленно ползущего вармпла с суровыми шрамами на лице. Мне кажется, или он всё равно выглядит довольным? Нет, не кажется. Заметив наши взгляды, вармп гордо пуляет куда-то вперёд Ядовитым Жалом. Похоже, он видит в нём отличное конкурентное преимущество.
На нас снова кто-то смотрит. А, это старли. Ему вообще интересно, что мы тут делаем? А, кажется, не очень. Старли круто прыгает по голове Эшли, косится на яйца то одним глазом, то другим, а затем улетает.
Мы отправляемся в новый путь, так и не придумав никакого интересного дела. Идти. Просто идти… Нет. Так дело не пойдёт. То есть, мы-то, конечно, идём, но дела не идут. Может, придумать какую-то сказку для маленьких покемончиков? Может, она развлечёт нас всех и зарядит малышей желанием вылупиться?
Хм…
— Когда-то давным-давно было на свете дивное королевство полевых цветов. Звали его… да. Лугославия. Дело было в том, что луга с чудесными цветами были самым великим богатством этой страны и самой большой её гордостью. Круглый год одни цвета лепестков сменялись другими. Пьянящий медовый аромат дарил любому, кто лишь пройдёт мимо, сытость. Роса по утрам сверкала, как сотни тысяч алмазов чистой воды. И все жители Лугославии не знали бед, день за днём проводя чествования своих великих неувядающих земель.
— Прекрасна была Лугославия, но однажды одному её жителю — храброму волчонку Дику — стало скучно. Он не понимал, почему все так радуются богатым лугам, и что такого в травяном разноцветье. Дику всё это казалось скучным и обыденным. Снова и снова он спрашивал жителей Лугославии, почему же они были так счастливы, однако никто не дал волчонку ответа. Пока однажды Дик не встретил котёнка — Пурра.
— Оказалось, что Пурр совсем недавно прибыл в Лугославию. Его родиной было совсем другое место — страшная и холодная Камнепадия. Пурр рассказал, что в том краю даже трава и то почти не росла, ночами с неба падал снег, а земля вот-вот норовила уйти из-под ног и рассыпаться трескучим градом в пропасти. Лугославия для котёнка была невероятным чудом, и теперь он не понимал, как же Дик не полюбил такую великую страну. Однако Дик, наоборот, был удивлён чужой историей и полюбил далёкую Камнепадию всем сердцем. С той поры он бредил дальней страной. Суровые скалы в снах Дика вели его к небу, прямиком к ослепительной луне, а извилистые и ненадёжные горные тропы виделись ему лабиринтом, полным приключений. Краски Лугославии померкли для волчонка окончательно, и однажды он отправился в путь — навстречу дальнему и неизведанному миру.
— Вы спросите, что было дальше? Дик шёл. Он шёл днём и ночью, под светом солнца и звёзд, через поля и леса. Однажды он встретил сову Ух, которая выпала из родного гнезда и не знала, куда податься. Волчонок защитил Ух от орды крыс, которые таились в тенях и норовили утащить сову в свои мрачные владения, и с тех пор они стали путешествовать вместе. Ух не помнила, где её семья. Она знала лишь, что её папа был огромной великой птицей, которая крушила камни одним криком… Но даже Дик никогда не видел таких птиц, и ничем не мог помочь.
— Наконец друзья пришли в Камнепадию. Дик не находил себе места от радости: он скакал по склонам, засовывал мордочку в расщелины, любовался самоцветами в горных ручьях… Однако день шёл за днём, а еды вокруг не становилось больше. Для Ух не было деревьев, чтобы лазать, и обоим было слишком жёстко спать на ледяных камнях под кружащим снегом. Так Дик начал понимать, чем хороша была Лугославия с её лугами… но всё равно не хотел бросать такой интересный край и продолжал искать.
— А однажды утром путники проснулись от весёлой трели. То пела на камнях малиновка Флетч, которая узнала в Ух свою сестру и торопилась её разбудить. Оказалось, что семья Ух и Флетч переселилась в Камнепадию после того, как Ух унёс ураган с ветки великого древнего дерева. Однако семья не просто так сменила лес на горы: их громогласый отец летал быстро и видел зорко, поэтому он нашёл уголок нетронутого прекрасного леса, со всех сторон окружённый горами. Там птицам не были страшны ураганы, а еды и воды было в избытке.
— Обрадовалась Ух, которая снова нашла семью. Обрадовался Дик, которому не нужно было покидать Камнепадию. Так все они и зажили в новом месте, любуясь камнями и дикими тропами. И уже потом, когда Камнепадия перестала казаться Дику такой сказочной и волшебной, он вернулся погостить в Лугославию, где рассказал котёнку Пурру о своих странствиях.
История заканчивается. Думать над сюжетными поворотами некогда, но что сделано, то сделано. Сказка рассказана. Мы уже обошли половину заповедника, и теперь снова несём малышей спать. Коробки и пледики ждут уставших ребят; напоследок Эшли скачет галопом, радуя яйца новым аттракционом.
Вот и всё. Яйцо пуррлойна ложится в коробку с кошачьей мятой и мягко укутывается в пушистый пледик.
Яйцо пучиены ложится в ещё одну пушистую коробку, и мы с Эшли поём ему персональную колыбельную… или просто воем, потому что это пение уже звенит у нас в ушах не переставая.
Яйцо хутхута и флетчлинг ложатся рядом. Да, возможно, это немного рискованно — кто знает, что насулили им матери непонятным и телепатическим способом — но они всё же родственники и могут поладить, если вылупятся в одном гнезде.
А затем в открытую дверь внезапно просачивается дирлинг, который принюхивается и устраивает нам всем внезапный Солнечный День. Спасибо, дирлинг. Только Солнечного Луча не надо, а то мы уже наслышаны.
Время уходить. Мы выпроваживаем дирлинга, закрываем дверь и переглядываемся с Эшли. Интересно, как оно там. Вылупятся, наверное. Но вот какими?..
Кто их знает. Мы сделали всё, что могли. В следующий раз, возможно, мы постараемся ещё лучше. Ну а пока всем пора спать.